Игры в игры
Российские «Геймеры», подсаженные на игру Павлом Санаевым и Александром Чубарьяном, отвечают на вопросы, на которые не ответил «Геймер» заокеанский.
В конце 90-х габаритный ростовский пацан Александр Чубарьян (для друзей просто Саня) заведовал складом деликатесов — подписывал накладные, ворочал коробки, отпускал товар. После работы, ближе к полуночи, он шел в районный компьютерный клуб Voodoo, который было не отличить от тысячи таких же компьютерных клубов: первый этаж жилого дома, школьники с окурками у подъезда, этажом выше прописана скандальная бабка, по чьей жалобе заведение однажды закроют. Чубарьян брал пиво, устраивался поплотнее и ночь напролет играл во все новое — в Unreal , в Half-Life , наконец, в Counter-Strike. Играл бы и днем, но компьютер на складе был допотопный и не тянул ни «Контру», ни даже Duke Nukem 3D. Поэтому днем Чубарьян развлекался иначе: как мальчишка, которого посадили под домашний арест, воображает войнушку, так и он набирал в «Блокноте» («Ворд» тоже не устанавливался) роман про друзей и про главное свое хобби — игры, конечно.
Три папки на рабочем столе, по десять текстовых файлов в каждой — роман этот был кровавой боевой фантастикой с элементами соцреализма и отсылками к богатой бандитской культуре Ростова-на-Дону. Персонажей Чубарьян списал с приятелей по клубу, сюжет — с американских боевиков и ментовских сериалов, язык подслушал на улице. Оргпреступники против банды малолеток-геймеров, разборки и рокировки, побои и увечья, стволы и торпеды, недолгий воровской шик, представленный в основном перечисляемыми через запятую иномарками, и трупы на каждой странице. Эпилог забрасывал героев в США, где пресловутые малолетки в офлайне играли в «Контру», захватывали заложников и мочили американский спецназ: Terrorists win!
Готовый текст Чубарьян отправил в московское издательство «АСТ» наобум: вдруг возьмут? На следующий день у него посыпался жесткий диск, текст был утерян, казалось, навсегда, и шансов на публикацию почти не осталось. Однако Чубарьяна пригласили в Москву, передали гонорар в $200, которого хватило на билеты и ресторан. В 2003 году книга вышла в тиражной серии «Звездный лабиринт», где печатались Владимир Васильев, Сергей Лукьяненко и другие большие фантасты. С обложки на читателя смотрели два мальца, один из которых задумчиво крутил в руках джойстик. Назывался роман « Игры в жизнь ».
Игры-шмыгры
Еще через год российское кино, выходя из десятилетней комы, потихоньку начало выбирать из новой русской литературы актуальные и недорогие в постановке сюжеты. Запустили съемки « Ночного дозора » (тогда еще телесериала), «Игры в жизнь» тоже были куплены для экранизации. К концу 2007 года она существовала в виде сценария и развешенных в офисе продюсерской студии «ИВАН!» футуристических скетчей, раскадровок и снимков приятных молодых лиц из московских театральных вузов. Бюджет был заявлен серьезный — $7 млн.
В конце 2009-го, когда «На игре» показывают в четверти кинозалов страны и идет ковровая бомбардировка афишами, история эта кажется почти фантастичной: так не бывает. Особенно если учитывать невысокий уровень взятого за основу материала. «Это первый мой роман, в нем много ошибок, — смеется Чубарьян, который с тех пор выпустил еще несколько книг и поднаторел. — К примеру, был персонаж, которого валят, а он через пару страниц как новенький». Голливудские штампы («Вам Заур просил передать вот это…» — с этими словами Доктор выхватил пистолет и четыре раза нажал на спуск»), диковатый компьютерный жаргон («Лебедь оказался законченным «мясом» — несколько раз Вампир убивал его даже ножом»). Казалось бы, внимание к «Играм в жизнь» — пример поразительного везения, и только: за рублевый лотерейный билетик автор сорвал джекпот. На самом деле киношники схватились за «Игры…» не случайно. В романе бился пульс времени и, главное, раскрывалась мысль, рано или поздно приходящая в голову каждому мальчишке: а что, если бы в жизни супергероем стал именно я?
Этим «На игре» и начинается. В Нижнем Новгороде проходит киберспортивный турнир по файтингам и сетевому шутеру Point Blank (это продакт-плейсмент очень вовремя подвернувшейся игры: сначала, вообще-то, хотели показывать Counter-Strike, но с лицензией вышла заминка). Призы номинальные: пластмассовые медальки, пара тысяч рублей плюс диски с экшеном «Виртус-Антитеррор», не вызывающим особого доверия российской разработкой. На следующий день финалисты турнира, культурного вида студенты, сталкиваются в единственной на весь Нижний «компьютерной мастерской». В процессе инсталляции «Антитеррора» их системники дружно сгорают, а сами геймеры подвергаются воздействию жутких звукошумовых эффектов: слепит глаза, закладывает уши. Постепенно эффекты начинают проявляться и вдали от компьютера. Один кибератлет выбивает для девочки в тире громадную плюшевую игрушку: он, как в шутерах, начал видеть оружейный прицел и лупить без промаха из любого ствола. Другой раскидывает в кафе четверых дюжих абреков и, пока его подружка визжит от страха в уборной, с удивлением понимает, что может повторить любые приемы из файтингов.
На следующий день недобитые абреки ловят малохольного ниндзя и тащат его в автосервис, переоборудованный под крематорий, — жечь. На выручку спешит команда киберспорсменов, сыгравшаяся в том самом Point Blank. Обнаружив в ангаре сразу пару десятков боевиков (зачем они там — выяснится не сразу), студенты слаженно расстреливают эту армию сначала из пейнтбольных, а потом и из трофейных автоматов. Чуть позже вмешиваются высшие силы в виде серебристого дирижабля с импозантным олигархом на борту. Оценив бойцовские качества геймеров и слаженность операции, он предлагает работу: отстреливать плохих парней по заказу. Для начала — бизнесмена, мешающего олигарху устроить переворот в Боливии.
Незаконченное «мясо»
Сюжет экранизации, казалось бы, круто расходится с книжным (какой дирижабль, какая Боливия?), но вообще-то фильм и роман примерно об одном — об универсальной детской мечте: мол, однажды я вырасту и всем покажу. Школьные представления о социальной справедливости, как известно, просты — все в мире должно быть ровно наоборот: чтобы не папа давал мне ремня, а я — папе. Именно поэтому в «Играх в жизнь» город «держат» люди с русскими именами Максим, Дима и Рита, а не армяне Ашот и Рамиз. В «На игре» дети компьютерных клубов («Молодой, чахлый… Посмотри на него, это же клоп, не способный поднять больше собственного веса!») уделывают спортивных представителей ОПГ и сошедших с гор бородатых моджахедов.
Но вот вторые планы книги и фильма отличаются сильно. Чубарьян все же писал об играх и подпитывался «клубной» романтикой. В «Играх в жизнь» вскользь упомянуты лоток с пиратскими дисками и «сонька» с «морталкомбатами», дано объяснение для родителей, почему это их ребенок должен вместо школы играть («Мама всерьез опасалась, что сын может попасть в дурную компанию, папа же мечтал о том, что его сын когда-нибудь станет великолепным программистом. К слову сказать, папа искренне верил в то, что компьютерные игры помогают человеку освоить компьютер»). Сказано и о трогательных разочарованиях, знакомых, наверное, каждому игроману: «Он даже послал письмо на сайт разработчиков игры с просьбой рассмотреть этот вопрос (ходил к двоюродной сестре, чтобы она перевела его текст на английский), хотя и предполагал, что это бессмысленная затея». Писал Чубарьян грубовато, зато искренне и про родное, и за честность ему прощалось многое.
Продюсер фильма «На игре», в свою очередь, пришел из шоубиза. Игроков он рассматривает исключительно как новый неосвоенный рынок: игры, шмыгры… главное, чтобы за билеты платили. Об игромании киногруппа прочла в журнале «Игромания», заказав в январе 2008-го пачку номеров. Жаргон воссоздавала с помощью киберспорсменов (те постеснялись повторять настоящие выражения вроде «гренка в анале», поэтому герои картины перебрасываются слегка пластмассовыми репликами: «Минус один!», «Разберемся с ними, как с ботами!»). Оригинальное название менялось дважды — сначала на «Геймеров», а потом, чтобы не ассоциировали с геями, на «На игре». Режиссер Павел Санаев заигрывался только в BioShock : месяц сидел ночами, потом очнулся и твердо решил с играми впредь не связываться. Не удивительно, что игры и геймеры занимают первые десять минут фильма, дальше начинается совсем другая история — не об игроках, а скорее о хоббитовском Кольце Всевластья, которое можно бросить в жерло вулкана, но так хочется поносить: становление личности, свобода выбора… О каких играх речь?
Прагматизм сказывается и в другом: «На игре» — только первая половина фильма, который, как песня на середине припева, обрывается в самом неожиданном месте. Продолжение выйдет в начале 2010-го, и до тех пор оценивать «На игре» бесполезно — осенью фильм в кинотеатрах покажут ровно до середины. Считайте эту заметку анон… [продолжение следует]